Карл Саган Мир полный демонов.
Глава 21 Путь к свободе
До 99% срока пребывания людей на Земле читать и писать не умел никто — великое открытие еще не было сделано. Все знания или приобретались непосредственным опытом, или передавались из уст в уста. И, как это происходит в игре «Испорченный телефон», пройдя через десятки и сотни поколений, ценная информация искажалась или вовсе утрачивалась.
С появлением книг все изменилось. А уж современные недорогие книги и вовсе позволяют нам достаточно точно воспроизводить прошлое, наследовать мудрость рода человеческого, узнавать чужие мнения — причем не только могущественных и авторитетных людей — и вместе с лучшими наставниками вникать в открытия, которые с таким трудом были вырваны у природы, добыты величайшими умами разных народов и эпох. Давно умершие люди говорят с нами прямо у нас в голове. Книги сопровождают нас повсюду. Они терпеливы, согласны подождать, если мы что-то не сразу уразумеем, позволяют многократно возвращаться к трудным местам, не критикуют. Книги — ключ к пониманию мира и жизни в демократическом обществе.
По ряду критериев афроамериканская часть населения США достигла после освобождения огромного прогресса в ликвидации безграмотности. В 1860-х гг. не более 5% афроамериканцев умело читать и писать. В 1890-м грамотных по переписи обнаружилось 39%, а в 1969 г. — 96%. С 1940 по 1992 г. доля афроамериканцев, закончивших школу, возросла с 7 до 82%. Но следовало бы задать вопрос о качестве образования и стандартах грамотности применительно ко всем прочим этническим группам.
Общенациональное исследование, проведенное Министерством образования, показало: в нашей стране 40 млн почти неграмотных взрослых. Другие данные еще страшнее. Грамотность младшего поколения за последние десять лет резко пошла на спад. Лишь 3-4% населения обладают навыками чтения высшего уровня (все представители этой группы продолжали образование после школы). Большинство даже не подозревает, насколько плохо у них обстоит дело с грамотностью. Из тех, чьи навыки чтения соответствуют высшему уровню, лишь 4% живут за чертой бедности, а среди тех, чьи навыки чтения соответствуют низшему из пяти уровней, за этой чертой оказались 43%. Разумеется, это не единственный фактор, но в целом, чем лучше читаешь, тем больше зарабатываешь — в среднем $12000 на низшем уровне и около $34000 на высшем. Видимо, грамотность необходимое, пусть и недостаточное условие для карьеры. Кроме того, у неграмотного и слабограмотного человека куда больше шансов загреметь в тюрьму. (Оценивать эти факторы нужно с осторожностью, не делая из корреляции поспешных выводов о причинно-следственных связях.)
Помимо всего прочего, бедные и необразованные люди плохо понимают инициативы, которые могли бы помочь им или их детям, и не принимают активного участия в голосовании. Подрываются самые основы демократии. Если маленький раб Фредерик Дуглас сумел научиться читать — и достиг в итоге величия, — как же могут люди в наш более просвещенный век оставаться неграмотными? Проблема не только в том, что не все так отважны и умны, как Фредерик Дуглас. Тут сказывается множество факторов.
Когда ребенок растет в доме, где много книг, и малышу их читают вслух, где родители, братья и сестры, дяди и тети, кузены и кузины имеют привычку читать просто для собственного удовольствия, естественно, и младший член семьи быстро учится читать. Но, если никто из знакомых и близких не любит книги, как догадаться, что в них есть толк? И если в школе учат кое-как, если требуют тупого упражнения памяти, но не мысли, если первые же страницы, которые дают прочесть, рассказывают о чем-то совершенно чуждом и неинтересном, дорога к образованию становится кривой и ухабистой.
Нужно впитать, причем так, чтобы они стали частью твоей личности, десятки прописных и строчных букв, символы, пунктуационные знаки, запомнить тысячи «словарных» слов с особенностями написания, привыкнуть к ряду грамматических правил — строгих, а порой вроде бы и произвольных. И если вы лишены элементарной родительской заботы, если брошены в кипящий котел гнева, презрения, угнетения, постоянных угроз, ненависти к себе самому, чтение может показаться непосильной, да и ненужной работой. Если человеку с малолетства твердить, что для учебы он слишком глуп (или, что нисколько не лучше, слишком крут), и никто это дурацкое мнение не оспорит, то он вполне может прислушаться к этому пагубному наставлению. Немногие дети — как Фредерик Бейли — справятся вопреки всему. Большинство сдается.
На пути бедняков возникает еще одно грозное препятствие, мешающее ими не то что читать — даже думать.
И я, и моя жена Энн Друйян выросли в семьях, боровшихся с суровой бедностью. Однако наши родители были страстными книгочеями. Одной из бабушек удалось выучиться грамоте, когда ее отец, живший натуральным хозяйством, заплатил бродячему учителю мешок лука за обучение дочери — и потом она сто лет неотрывно читала. Нью-йоркская бесплатная школа вбила в наших родителей представление о личной гигиене и о том, что болезни передаются с микробами. Они следовали рекомендациям Министерства сельского хозяйства по вскармливанию детей, словно заповедям с горы Синай. В книгах о здоровье и воспитании детей постоянно подклеивались выпадавшие от усердного перелистывания страницы, уголки были обтрепаны, самое важное — подчеркнуто. При каждом заболевании первым делом сверялись с книгами. Мои родители на время отказались от курения — единственного удовольствия бедняка в пору Великой депрессии, — чтобы обеспечить меня витаминами и минеральными добавками. Нам с Энн так повезло!
Недавние исследования обнаружили, что недоедающие дети хуже понимают и обучаются («когнитивные расстройства»). И чтобы получить такой диагноз, вовсе не обязательно морить ребенка голодом. Даже незначительное недоедание (на уровне американской бедноты) может привести к столь печальным последствиям. Нездоровье может сказаться как в период беременности (если недоедает мать), так и во младенчестве или в более поздние годы детства. Не получая достаточных ресурсов, организм вынужден на чем-то экономить — главное выжить, задачи развития отходят на второй план. В такой ситуации организм не ставит учебу на первое место среди своих приоритетов — лучше глупый, да живой, чем умный покойник.
Недокормленный ребенок не проявляет той жажды знаний, той любознательности, что присуща большинству здоровых. Он апатичен, ему скучно, он ни на что не реагирует. Более тяжелые формы голодания приводят к снижению веса при рождении и в самых крайних случаях к уменьшению объема мозга. Но даже если ребенок выглядит совершенно здоровым, однако в его пище мало железа, его способность сосредотачиваться резко идет на убыль. Каждый четвертый ребенок, растущий в семье бедняков в США, страдает от железодефицитной анемии. Она сказывается на внимании и памяти, а последствия тянутся во взрослую жизнь.
Некоторые виды недоедания раньше считались незначительными, сравнительно безобидными, но теперь установлено, что они могут на всю жизнь повредить когнитивные способности человека. Даже кратковременное недоедание приводит к тому, что ребенок начинает хуже учиться, а миллионы американских детей голодают из недели в неделю. Эндемичное в неблагополучных районах отравление свинцом также подрывает способности к обучению. По ряду критериев бедность в США непрерывно растет с начала 1980-х гг. Сейчас около четверти маленьких американцев растут в бедности — это самый высокий процент детской нищеты для индустриального мира. По некоторым оценкам только за пять лет — с 1980 по 1985 г. — от недоедания, излечимых болезней и других последствий нищеты в Америке погибло больше детей, чем солдат за всю Вьетнамскую войну.
На федеральном уровне и на уровне штатов действует несколько программ по борьбе с недоеданием. Специальная программа дополнительного питания женщин, младенцев и детей (Special Supplemental Food Program for Women, Infants, and Children, WIC), школьные завтраки и обеды, Летняя программа питания (Summer Food Service Program) — все это работает, хотя и не охватывает всех нуждающихся. А ведь такая богатая страна вполне могла бы накормить всех детей.
Некоторые последствия недоедания можно исправить: например, железодефицитная анемия лечится препаратами железа. Но не всякий ущерб удается компенсировать. Например, дислексия, т. е. различные расстройства навыков чтения, поражает до 15% населения (тут между богатыми и бедными различия нет). Причины дислексии не до конца выявлены, это могут быть и среда, и гены, и психологические проблемы. Но разработаны методы, которые помогают таким детям научиться читать.
В стране со всеобщим обязательным образованием не должно оставаться людей, не умеющих читать. Однако во многих американских школах чтение превращается в тяжелое и скучное разгадывание иероглифов неведомой цивилизации. В иных классах не сыщешь ни единой книги, а спрос на курсы грамотности для взрослых, к сожалению, далеко превышает предложение. Хорошие программы ранних стадий обучения, такие как Head Start, могли бы успешно подготовить детей к чтению, но Head Start охватывает всего треть или даже четверть нуждающихся в помощи ребят, многие проекты закрываются из-за недостатка финансирования. Сейчас, когда я это пишу, конгресс готовится к атаке и против перечисленных выше программ борьбы с недоеданием.
Программа Head Start была раскритикована Ричардом Гернштейном и Чарльзом Мюрреем в книге «Кривая нормального распределения» (The Bell Curve, 1994). Их логику удачно пародирует Джеральд Коулз из Университета Рочестера:
Но эта книга, стяжавшая уважительное внимание прессы, в итоге заявляет, что между чернокожими и белыми существует непреодолимый генетически обусловленный разрыв — черные всегда будут отставать на 10-15 пунктов IQ. Правда, психолог Леон Камин в рецензии отметил, что «авторы не умеют делать различия между корреляцией и причинно-следственными связями» — этот тип заблуждения мы обсуждали среди прочих способов вешать лапшу на уши.
Национальный центр семейной грамотности (The National Center for Family Literacy) со штаб-квартирой в Луисвилле, Кентукки, разрабатывал программы обучения чтению всех членов небогатых семей — и детей, и родителей. Предлагается следующее: ребенок 3-4 лет трижды в неделю посещает школу в сопровождении кого-то из родителей, или бабушек-дедушек, или другого опекуна. С утра малыши находятся в классе дошкольной подготовки, а взрослые осваивают грамоту. Родители и дети собираются за ланчем и остальную часть дня «учатся учиться вместе».
Проверка результатов 14 таких программ, осуществлявшихся в трех штатах, показала: 1) хотя первоначально все дети-участники программы попадали в группу риска, т. е. их успех в младшей школе считался маловероятным, к группе риска, когда они поступили в первый класс, было отнесено только 10%; 2) более 90% детей оказались высоко мотивированными к учебе по оценкам учителей младших классов; 3) ни один из учеников не остался в младшей школе на второй год.
Не менее поразительных успехов добились и родители. На вопрос, как программа семейной грамотности изменила их жизни, почти все взрослые ответили, что обрели уверенность в себе, научились лучше контролировать свою жизнь, многие сдали школьные экзамены и поступили в колледжи, нашли новую работу, у всех заметно улучшились отношения с детьми. Дети стали послушнее, они готовы учиться и — для многих это тоже впервые — поверили в свое будущее. Эти же программы можно было бы применять для обучения старших детей математике, точным наукам и многому другому.