Космос - «мир, вселенная и мироздание» (др. греческий), первоначальное значение - «порядок, гармония, красота».
Впервые термин Космос для обозначения Вселенной был применён Пифагором...












Карл Саган Мир полный демонов.

Глава 24 Наука и ведовство

«Государство обладает безусловным правом контролировать формирование общественного мнения», — заявлял Йозеф Геббельс, министр пропаганды Третьего рейха. В романе Джорджа Оруэлла «1984» государство во главе с «Большим братом» нанимает орду бюрократов, единственная обязанность которых — подделывать архивы, чтобы привести прошлое в соответствие с интересами нынешней власти. Этот роман — не просто фантазия на политические темы, он основан на реалиях сталинского режима, при котором переписывание истории стало государственной задачей. После того как Сталин пришел к власти, портреты его соперника Льва Троцкого, человека, сыгравшего огромную роль в революциях 1905 и 1917 гг., исчезли из учебников. Их место заняли эпические и не имевшие никакого отношения к фактам картины, на которых Сталин совершал большевистскую революцию бок о бок с Лениным, а Троцкий — создатель Красной армии — вроде бы не имел к этому никакого отношения. Такие портреты и «исторические» картины в СССР почитались, словно иконы.

Они висели во всех официальных кабинетах, украшали здания вместо наружной рекламы — порой высотой в десяток этажей, — размещались в музеях, воспроизводились на марках.

Новые поколения росли с верой в такую историю. Старшее поколение тоже уже начинало «припоминать» нечто подобное — своеобразный синдром политической подмененной памяти. Компромисс между подлинными воспоминаниями и тем, во что принуждала верить власть, Оруэлл назвал «двоемыслием». Те же, кто не сумел приспособиться, те старые большевики, кто помнил незначительное участие Сталина в революции и ключевую роль Троцкого, были осуждены как предатели, закоснелая буржуазия, «троцкисты», «левацкие фашисты», были арестованы, их пытали, вынуждали публично признаться в своих преступлениях, а затем казнили. При полном контроле над СМИ и полицией, оказывается, вполне возможно переписать воспоминания сотен миллионов людей — на это потребуется всего лишь одно поколение. Почти всегда это делается с корыстной целью: укрепить власть тех, кто уже у власти, потешить их нарциссизм, мегаломанию или же паранойю. В механизм, предназначенный для исправления наших ошибок, вставляются палки — стирается общественная память о серьезных политических просчетах, а значит, те же промахи будут совершаться вновь и вновь.

В наше время, когда технологически вполне осуществима фабрикация совершенно реалистичных с виду фотографий, фильмов и видеозаписей, в каждом доме стоит телевизор, а критическое мышление в упадке, вполне возможно реструктурировать общественную память даже без особого участия тайных служб. Не то чтобы назначенные государством психиатры на специальных терапевтических сеансах внушали каждому определенный набор воспоминаний, но, скорее, узкий круг людей может обрести такую власть над новостными программами, составлением учебников по истории и врезающихся в сознание образов, что сумеют существенно изменить коллективный настрой.

В 1990-1991 гг. мы наблюдали пока еще тусклый пример того, чего нынче можно добиться такими манипуляциями: властитель Ирака Саддам Хусейн в сознании американцев внезапно превратился из малоизвестного полусоюзника, кому предоставляли всяческую помощь, в том числе высокие технологии, оружие и данные разведывательных спутников, в монстра поработителя, угрожающего всему миру. Лично я отнюдь не поклонник мистера Хусейна, но странно было наблюдать, с какой скоростью человек, о котором до тех пор почти никто в Америке не слышал, предстал перед всеми воплощением зла. Ныне механизм производства коллективного негодования работает на другую проблему, но можем ли мы быть уверены, что те, в чьи руки попадет власть направлять и определять общественное мнение, всегда будут чувствовать свою ответственность?

Другой современный пример — «война» против наркотиков. Общественные группы, финансируемые федеральным и местным правительством, систематически искажают и даже выдумывают научные факты (в особенности об ужасах марихуаны), и ни один чиновник не смеет выносить эту тему на открытое обсуждение.

Но мощные исторические истины трудно долго удерживать под спудом. Открываются новые архивы, подрастает очередное, уже не столь идеологизированное, поколение историков. В конце 1980-х гг., да и раньше, мы с Энн Друйян контрабандой ввозили в СССР «Историю русской революции» Троцкого, чтобы наши коллеги могли хоть что-то узнать о началах государства, в котором они жили. К пятидесятой годовщине со дня смерти Троцкого (подосланный Сталиным убийца раскроил ему голову ледорубом), «Известия» уже превозносили Троцкого как «великого человека и истинного революционера», а немецкое коммунистическое издание зашло еще дальше и воспело его как человека:

сражавшегося за всех нас, кому дорога человеческая цивилизация, для кого эта цивилизация и есть национальность. Его убийца... пытался в его лице уничтожить эту цивилизацию. .. В голове этого человека находился ценнейший и наилучше организованный мозг, когда-либо сокрушавшийся молотком.

Среди тенденций, по крайней мере отчасти способствующих внедрению весьма узкого набора позиций, воспоминаний и мнений, следует назвать контроль над крупнейшими телеканалами и газетами в руках небольшого числа могущественных корпораций и лиц, чьи интересы в целом совпадают; исчезновение из многих городов конкурирующей ежедневной прессы; замена споров по существу обливанием грязи в политических кампаниях; эпизодические (пока) нарушения принципа разделения властей. По оценкам американского медиаэксперта Бена Багдикяна, два десятка корпораций контролируют более половины «общего бизнеса ежедневных газет, журналов, телевидения и кино». Этим тенденциям, возможно, противостоят другие: развитие кабельного телевидения, удешевление международных звонков, факсы, интернетные «форумы» и сетевые новости, почти бесплатные авторские публикации в Сети и все еще живая традиция гуманитарного университетского обучения.

Чем дело обернется, предсказывать пока сложно.

Обязанности скептика сопряжены с риском. Скептицизм бросает вызов традиционным институтам. Если приучить к скептическому мышлению всех, в том числе старшеклассников, вряд ли они ограничатся разоблачением НЛО, рекламы аспирина и духов в возрасте 35 000 лет. Они начнут предъявлять требования экономическим, социальным, политическим и религиозным структурам. Они, того и гляди, бросят вызов тем, кто у власти. И что тогда?





Назад     Содержание     Далее












Интересные сайты